ЛЮДИ  ВЕЛИКОГО  КНЯЖЕСТВА

история и генеалогия Великого княжества Литовского, Русского и Жемайтского

Здислав Ситько.
Возвращаемся к литве

Как следует из первоисточников, литва - это не племя. Ни из немецких хроник, ни из русских летописей нельзя выявить область первого расселения литвы. Не обозначили его и археологи. Даже в специальных научных изданиях за этнотерриторию литвы признавались разные территории. Междуречье Вилии и Двины, где находят памятники материальной культуры, которые приписывают литве, населяли другие племена. А тот регион Понемонья, который считается за"историческую Литву" не имеет соответствующих археологических памятников.

Из анализа известных строк немецкой хроники - Кведлинбургских анналов - "in confinig Ruscial et Lituae" - между Русью и Литвой) следует (подробнее об этом - далее) , что слово Lituae  означает название поселения. В русских летописях выразительно выявлена литва как социум, не связанный ни с определенным этносом, ни с определенной территорией. Эта совокупность могла развиться только в определенной общественной формации в соответствующем высокоразвитом феодальном обществе. Социальной базой её возникновения стал сословный раздел общества (нобили, вольные, полусвободные, рабы).

Согласно Варварским Правдам - ранних средневековых (V-VIII cт.cт.) сборников законов Западноевропейских княжеств - словом "вольный" называли непосредственных производителей - основную часть соплеменников. Над ними возвышалась родоплеменная или дружинная знать, а ниже их стоят полусвободные (литы, альдии, вольноотпущенные и рабы).

Как излагается в одной из Правд - Салицкой - литы были зависимыми от своего хозяина, не имели своего частного земельного надела и не имели права участвовать в народном собрании и не могли защищать свои интересы в суде. Согласно немецкому историку А. Мейцену , одни литы служили на усадьбе своего хозяина, другие жили в отдельных поселениях.

Литы феодального двора имели преимущество, ибо легче могли получить определенные материальные выгоды. Церковь призывала владельцев-христиан давать вольную своим подчиненным и наделять их землей, за которую те должны были платить оброк. Из этих оброчных людей - чиншевиков, землевладельцы выбирали особ, которым поручали исполнение хозяйственных обязанностей, связанных с определенной ответственностью - лесничих, ловчих, надсмотрщиков, тиунов.

Со временем феодал начал брать с собой в военные походы лита как оруженосца. Из литов франкская знать набирала себе даже вооруженную охрану, что легко могло привести к переходу рабов в более высокий статус. И хотя обычно только сословие полноправных, что владело имуществом и публичным правом, могло участвовать в суде и служить в войске, однако у саксов даже военная служба распространялась на литов. А, к примеру, историк П. Гек трактовал саксонских литов как "часть племени, обязанную нести военную службу".

Постепенно рос не только государственный запрос литов и социальная значимость этой общественной формации. А. Неусыхин рассказывает, что и литов, которые вначале не являлись даже отдельным социальным кланом, коснулась дифференциация, в основании которой лежал общий процесс социального расслоения общества. Он обозначил три гипотетические категории саксонско-фризских литов с разными имущественными правами: 1) литы, которые не имели рабов; 2) литы, которые имели рабов; 3) литы, в зависимость к которым могли попасть вольные.

Рабами становились пленные, захваченные литом во время сражения или набега. Но победить и вернуться с добычей могли только умелые воины, статус которых соответственно возрастал. А. Мейцен рассказывает про "принятие литов в сословье служилого дворянства".

Современный немецкий историк И. Герман предполагает, что общественный строй славянских палабских племен незначительно отличался от строя германцев. Военно-политическая граница по рекам Заале и Лабе существовала с VII столетия, однако нельзя было провести выразительную географическую границу между славянскими и германскими поселениями. "Князья ободритов и других племен участвовали в формировании феодальных отношений исходя из франко-саксонского узора - утверждает И.Герман. Например, на территории тюрингов, баварцев появляются в VI-VII ст.ст. "общества славянских поселенцев". Они временами оседают "в самостоятельных хозяйствах тюрингских и франкских поселений", а также живут (и исполняют определенные обязанности) "в сравнительно самостоятельных деревнях под руководством своих жупанов или деревенских старейшин". А. Мейцен излагает, например, Ляйтербергский документ 1161 года, в котором маркграфами, перечислены некоторые категории населения их марки: "деревенские старейшины, что на их языке называются жупанами, и пешие слуги - витязи. Остальные - литы, это смерды…"

Можно предполагать, что и раньше у палабских славян имелись литы. В эту социальную группу попали обедневшие соплеменники да плененные из других славянских племен: известна длительная конфронтация велетов и ободритов. И у славянских литов происходило имущественное расслоение, и они переходили в воинское сословье, однако создавали отдельные воинские дружины или отряды. Так, А. Неусыхин напоминает сообщение хрониста Нитарда о восстании Сталинга 841-843 годов в Саксонии, когда фрилинги (вольные) и сервилес (полусвободные - вольноотпущенные, литы) выгнали из страны своих господ и стали жить согласно старых законов.

Такой выразительно обозначенный социальный раздел восставших дает право говорить, что литы хотя и приравнивались к вольным согласно своего мастерства владением оружия, все же не соединялись с ними. А. Неусыхин уточняет: "Правда, литство каждый раз тщательно ограждается от свободы (libertas) именно как servitium" , что означает слуги зависимые".

Литские дружины должны были иметь и отличительное название. Славянские соплеменники могли называть таких воинов, скажем, словом литва. Это название сообщества, людей, которые занимались одним важным для общества делом, сложилось с помощью прославянского суффикса с составным значением -tv-a> - т -в-а ( для сравнения белорусские - дзятва , польские dziatva, tawarzystvo, русские - братва, паства. Как утверждает М.Фасмер, про распространенное употребление нововерхненемецкого, средненижненемецкого Lettoven - "литва" напоминал финский языковед В. Кипарский. Видимо, именно германцам первым пришлось столкнуться с литвой - профессиональными воинами. Видимо, от этого Lettoven пошло название лета-литовские племена.

Многочисленные войны и восстания ослабили могущество ободритов и лютичей. Под нажимом саксонцев наиболее вольнолюбивые, большей частью воины, двинулись в изгнание. На такое решение повлияла угроза христианизации. С группами славянских палабских племен ушла и литва. Они дошли до Балкан, где и сегодня на Спрече, притоке Босны (водозабор Дуная), есть поселение Litva. Осели изгнанники и по-над неманскими притоками. И до этого времени в Слонимском, Ляховичском, Узденском, Столбцовском, Молодеченском районах стоят деревни Литва. Они отдалены одна от другой, вероятно потому, что кривичские владельцы этих земель уже знали про литву - воинов и побаивались их единства, имея плохой пример захвата викингами власти в Киеве. Полоцкие князья, которым принадлежало Понемонье, разрешили литве осесть у некоторых важных для их государства местах. Обязанности новых жителей кривичских земель засвидетельствовали: " Повести минувших лет", что причисляет литву к числу племен - данников: Летописец Переяславля Суздальского, который к слову "литва" добавил "испръва исконнии данници и конокръмци"; Волынский летописец: "и послаша сторожу литва на озеро Зьяте…"

Но, вероятно сперва литва нашла себе пристанище в Подляшье: на современной карте в польском воеводстве Ломжа обозначено поселение Stara Litva и Stara Rus. Можно предполагать, что именно с этой местностью связаны первое известное нам упоминание про Литву в хронике Кведлинбургского бенедиктинского аббатства. Как изложено в Кведлинбургских анналах под 1009 годом: "in konfinio Rusciae et Lituae", это значит, между Русью и Литвой, был убит известный христианский миссионер Бруно-Бонифаций из Кверфута.

Папа Ян VII посылал его в Польшу, Венгрию, в Киев, к печенегам, наконец, к ятвягам. В 1004 году Бруно был при дворе польского короля Болеслава Храброго, и в свой последний миссионерский путь выбрался, видимо, оттуда же. Вероятно, это путешествие и финансировал польский король.

Согласно преданию, Бруно крестил "над Бугом самого князя Натимира", из-за чего оба и погибли, ибо ятвяжские жрецы решительно выступили против попытки христианизации. Тело миссионера выкупил Болеслав Храбрый. Безусловно, он хорошо знал, куда направлялся Бруно, к кому обращаться, чтобы выкупить тело миссионера (святой Бруно сейчас назван опекуном Ломжицкой диатезии).

На прибужском Подляшье локализовал (без ссылки на конкретные поселения) место гибели Бруно и известный польский исследователь Г. Ловмяньский. Комментируя в своей книге "Русь и норманны" сведения "Кведлинбургских анналов", он сделал вывод: "Из этих записей видно, Русь доходила до территории прусов". Удивляет, что в выражении "in confinio Rusciae et Lituae" Г. Ловмяньский якобы не заметил слова Lituae. Нельзя же сказать, что этот просвещенный ученый, автор многих трудов по истории Литвы (Великого Княжества Литовского) отождествляет прусов с литвой. Видно, таким образом, Г. Ловмяньский обошел вероятный вопрос: как же так получилось, что по-над Бугом на ятвяжской (или дреговичской) земле, которая с 981 года принадлежала киевскому князю Владимиру Святославовичу, была еще и литва? Место же поселения этого якобы балтского племени западней Немана никем, в том числе и самим Ловмяньским, не локализуется.

Жаль, но и Е. Охманский, также известный польский исследователь истории ВКЛ, не заинтересовался, что значили слова Rusciae et Lituae  Кведлинбургских анналов, не узнал, когда и почему на Мозовщине появились топонимы Литва и Русь. Е. Ахманский сконцентрировал внимание на исследовании поселения Обольцы (сейчас Толочинский район), часть которого называлась "литовский конец". На основании этого факта и фамилий некоторых обольских жителей, он сделал вывод о восточной границе расселения балтов - литовцев на Белоруссии.

На карте видим еще несколько поселений, которые подтверждают суждение про поселение здесь литвы и руси. Bogusze-Litewka (рядом с известным местечком Grodzisk); Kostry-Litwa и немного южнее - Wyliny-Rus. Видимо, на Мозовщине были еще другие поселения с похожими названиями. Например, в "Slowniku geograficznum ziem polskich i innych krajow slowianskich" читаем, что недалеко от Ломжи, на правом берегу реки Наров, находится местечко Визна, которое упоминается в документах XII столетия. Там когда-то стоял древний город, от которого остался длинный курган. Как известно, длинные курганы - археологические памятники кривичей. Кстати, южнее Визны, но на север от Старой Литвы находится Старое Крево. А еще в этом же разделе "Словника" сообщается, что город Визна принадлежал когда-то князю Витеню (он представлен как князь литовский - читай: князь литвы). И там же написано, что "визское староство… исходя из люстрации 1660 года включало в числе других деревень селения Wierciszew al. Russ (Вертишев или Рус), Litva al. Ksieza (Литва или Ксенжа).

Видимо, не будет ошибкой сказать, что мазовецкие (или подляшские) деревни Русь (Russ) и Литва, которые попали в Кведлинбургские анналы, не могли означать ни племен, ни, тем более, княжеств или государств.

Переселение части славянских палабских племен признается некоторыми историками. В научное употребление включены, например, этнонимы лютичи, велеты как деревни Копыльского района. Белорусский эмигрантский историк Павел Урбан излагает свидетельство саги про Тидрека Бернского: когда-то часть вильцев-лютичей переселилась на восток, на наши земли. Эти сведения подтверждаются многочисленными айконимами и этнонимами нашего края и Мекленбургии ( нижнее междуречье Лабы и Одера).

Возьмем, например, Ляховичский район. Там находим пять "балтских" (деревни Дайнеки, Куршиновичи, Литва, Лотва, Ятвезь), два польские (Ляховичи, Мазурки), три восточнославянские (Кривое Село, Русиновичи, Сокуны - от фамилий дреговичей) этнонимы. Такой "конгломерат народов" появился здесь через государствостроительную деятельность великого князя литвы, коронованного Новоградского великого князя Миндовга, который из многочисленных своих набегов и военных походов приводил пленных и селил их в южно-западном уголке Новоградской земли.

По-над Свидровкой, притоком Щары, стоят деревни Рачканы и Смоленики. Их названия никогда не представлялись как этнонимы.

В числе славянских племен Мекленбурга, которые входили в племенные союзы велетов и ободритов находим речанов и известных с франкских аналогов начала IX столетия смалинцев. Исходя из А. Мейцена, смалинцы жили между городами Бойценбург и Демиц. Позже они, вероятно, перселились в Мозовию, где, исходя из документов XVI столетия имелось не менее двадцати подобных топонимов-этнонимов, например, Smolechi, Smalechowo, Smolniki.

Велетское племя речане упоминается в документах Бранненского (сейчас г. Бранденбург) бискупства второй половины Х столетия. Место их расселения точно не локализовано, но они оставили свое имя свое имя в топонимах с корнем Реч-… В многотомном сборнике документов Х-XIII ст.ст. "Meklenburgische Urkendebuch" польская исследовательница Мария Ежова выявила названия Rethze, Rethze и Ritzani, Riyzani, которые исходят от старославянского recьji и названия племени rekanie. Существование речанских поселений подтверждается современными немецкими топонимами : Dorf (дальше - D) Retrow, D. Retschow, D. Ratzeburg.

Переселение речан из Мекленбурга происходило тем же путем, которым шли смалинцы - через Мозовша, где есть соответствующие топонимы Несколько родов осело по-над Свидровкой, что подтверждается фамилиями рачканских жителей Бречка, Страмоус. Аналогами первого могут быть названия Britzke, Britzekowe, D. Britzig с бывших округов Пренцлов, Пархим, Росток, Шонберг. М. Ежова представляет форму Britzekowe как арендованное название с суффиксом -ov- .

Вторая рачканская фамилия (кстати, Страмоусов встречаем и в других деревнях района) почти идентичный, зафиксированный в документе 1306 г. аналог - название особы - Stramouse из- под Висмора. В этом округе находится селение D. Strameus. Топонимы, которые содержат вторую часть фамилии Страмоус можно встретить в документах с других местностей, например Черноус из-под Ростока.

Вероятность переселения палабских славян на наши земли подтверждается фамилиями соседней с Рачканами деревни Пашковцы: Линич, Жабик, Трибух. Что о первой, то представляется вероятным ее происхождение от названия племени линяне (глиняне), которое входило в ободритский союз (в документе 1273 г. упоминается Liniz). Фамилия Жабик имеет много аналогов: Sabic, Sabenize, Sabene, как и Трибух: Tribuzes, Tribuses, Tribowe, которая, видимо, произошла от названия дани - трибута.

В Ляховичском районе есть больше 20 названий селений, которые имеют аналоги в списке топонимов давнее Мекленбургии, чем косвенно подтверждается , что кривичи пришли на наши земли с Западной Европы.

Вероятность переселения литвы с Мекленбургии в наш край подтверждается , например, фамилией Тристень. Ее имеют жители деревни Литва и некоторых соседних селений Ляховичского района. Слово Тристень встречаем в приведенном сборнике документов стародавней Мекленбургии - Trizcen, 1264 г. около Шверина. А вот в документе от 1232 г. слово Тристень означало имя, кличку или фамилию крестьянина из-под Варнава, который имел луг - Trezstini log - "Тристенев луг".

Нельзя не вспомнить, что полвека тому назад в Зарецком сельсовете Логойского района была деревня Тристень, сожженная во время войны фашистами. В той же местности находится и местечко Гайна, где королем Ягайло были основаны костел и парафия (из семи первых в ВКЛ). Вероятно, во всех этих местностях , в том числе и в выше упомянутых Обольцах, жила литва, которую Ягайло принял обязательство окрестить одну из первых.

Сведениями из Мекленбургских документов подтверждается и предположение Николая Ермоловича про западнославянское происхождение известного из летописей "литовского" рода Булевичей : топонимы Балевичи находились в Столбцовском районе, а также и в Померании : Bulitz, Bullen.

Вероятно, и название самого районного центра Столбцы, что по-над Неманом, перенесено сюда из Мекленбургии ибо и там в округах Варен, Гюстров, Пархим, Шверин, Шонберг находились селения Stolp, Stulp, Stholpe, D.Stolpe, D.Stolp-See.

Новые доказательства в пользу предложенной гипотезы дает дальнейший анализ оригиналов документов, напечатанных в издании "Meklenburgisches Urkendenbuch".

На фото: Кведлинбург. Замок и аббатство, где хранились Кведлинбургские анналы. Из иллюстрированной "Энциклопедии Тшаски, Эверта и Михальского", 1927 г.

Назад   Главная страница

Статья из газеты "ЛiM" (13 октября 2000) переведена Ириной Семеновой (Калининград) в январе 2003 г.