|
|
|
|
В 1749 году было громкое дело господина Круковского,
оршанского подчашего, который православные “две церкви – щитковскую и
пожецкую (…) тотчас же преднамеренно, помысел свой реализуя – опечатал”,
следовательно, из католического рвения, насильно, необоснованно и без
повода – закрыл две святыни в слуцкой епархии. Якуб и – вместе с ним –
Теодор Круковские, могилевские шляхтичи, в 1752 году были обвинены
православным наместником преподобным Петром Измайловичем в нападении на
буйницкий монастырь в оршанской повете (Археографический сборник документов,
том 2, стр. 117). “Господа Круковские, на которых была подана жалоба, не
уважают ни словом, ни делом закон, что, как известно, и привело к тому, что они
его всячески нарушали. . Забыв о строгости закона, они совершили буйное
нападение на охраняемое всяким законом монастырское хозяйство – деревни Кошцянка
и Холмы называемое – безо всякого разумного на то объяснения – напав на
принадлежавший монастырю фольварк. Там они жалующемуся преподобному отцу
настоятелю буйницкого монастыря выстрелом искалечили палец руки и прострелили
шею его коню; жалующегося отца Онисима Будкевича, управляющего фольварком,
жестоко, до крови избили плетьми, рассекли голову, пролили много крови и оставили
много шрамов; точно также отстегали чиновника Романа Орловского. Этим дело не
закончилось, и они еще избили тамошних подданых: Василия Нехаёнко очень сильно
побили и рассекли ему плечо; Андросу Зезулиному отсекли два пальца на руке, а
самого избили; Гришку Халимонова аналогично выпороли сухими розгами, –
свидетельствуют потерпевшие”. Когда два шляхтича господа Лещинский и Савицкий, гостившие
в монастыре, попробовали уговорить нападавших успокоиться и примириться, эти
двое “искалечили левую руку господину Лещинскому, почти пол-ладони отсекли, а
также глубоко рассекли ему голову, а также немилосердно избили. Пана Савицкого
тиранили, руки прокололи. Под конец они разгромили кладовые, забрали овес из ямы;
потравили также полностью овес и ячмень, посеянные на участке и уже заколосившиеся;
побили окна в кощанской корчме, порушили амбар и заборы, как это делает
наступающий противник, оставляя за собой аравийскую пустыню. Когда эти двое
удовлетворили свое воображение, то они уехали из монастыря с реальными угрозами
здоровью и самой жизни жалующемуся буйницкому настоятелю и монахам того же
монастыря” (“Археографический сборник документов”, том 2, стр. 116-120). Так
вот “развлекалась” местная шляхта. 29 июля 1755 года могилевский магистрат констатировал,
обращаясь к городскому совету: “1-е, согласно судебному решению имущественного
Трибунала Его Королевского Величества Великого Княжества Литовского господин
Круковский имеет в собственности дом отошедшего к Богу господина Николая Жабы,
полоцкого чашника; и этот же дом, этот господин сейчас хочет уступить городу.
Поэтому поводу, можем мы или нет вступить с ним в подобное соглашение, просим
дать свое решение”. На обстоятельный вопрос был дан рассудительный ответ: “1-е,
уважая …. на дом его милости Николая Жабы, теперь у ясновельможного господина
Круковского находящегося, так как сам его милость никакого вечного права на этот
дом не имеет, более того, этот дом остается спорным согласно силе закона; то по
этим причинам город не может вступать в соглашение о собственности; если же
господин Крукович (Круковский) будет иметь этот дом с собственности и от других
претендентов избавится, тогда можно будет с его милостью вести переговоры, а
сейчас мы просим благородный магистрат ничего не предпринимать”.
443 |